Я тут внезапно прочитала "Школу в Кармартене" Анны Коростелевой. Мне ее давным-давно советовала
Дарис, да и потом я прочитала на нее много хороших отзывов. И знаете, она мне понравилась многим больше "Каменных кленов". И тут, и там аворы играют с мифологией, вплетая ее в основы своего мира, но если в "Каменных кленах" мне казалось, что автор несколько...эээ...слишком уж бравирует своим знанием мифологии (это мое личное впечатление, потому что я, как и любая зануда, не люблю чувствовать, что кто-то умнее меня и гордится этим), то в "Школе..." все это подается так мягко и ненавязчиво, что тебе самому хочется по прочтении зарыться в мифы и легенды.
Конечно, я догнала, дай Бог, только половину отсылок к известным мифами легендам. Особенно к валлийским и кельтским. Я их плохо знаю, поэтому мне срочно пришлось вытряхивать все из головы в попытках вспомнить, кто такие Дети Дану и кто там был. Попытка позорно провалилась и я все равно пошла гуглить, кто такой Диан Кехт. Правда, там много кого надо гуглить, но я вчиталась настолько, что мне стало не до этого. Но все впереди.
Автор просто гениален в плане вплетения и переплетения мифов. Там чувствуется обширная работа не только с мифологией и ее трактовками, а с историей, литературой и языками вообще. Я могу себе представить объем исследований и мне страшновато, потомуу что автор перелопатил много всего филологического и много чего нефилологического, и это поразило меня горазо больше. Потому что филологическую работу я могу себе представить, а вот химико-физико-геологические выкладки - это трудно себе вообразить.
Но книга абсолютно замечательная. Она здорово написана, она наполнена отличными персонажами и она очень-очень смешная местами, ну, лично для меня, потому что это такая пародия на институтское житье-бытье (а может, и на школьное тоже), но поскольку у меня в институте шныряли чем-то напоминающие книжных персонажи, то я смеялась в голос. Честно - думаю, в каждом институте найдутся персонажи, сколь экстравагантные, столь и оригинальные в плане преподавания.
В это книге столько всего, куда и о чем можно рыть! Я просто в замешательстве - то ли пойти почитать про китайскую культуру поэзии, то ли пойти рыться в скандинавских и германских мифах, то ли пойти изучать Племена богини Дану, то ли рыть труды греческих риторов, то ли пойти проверить все имена по гуглу (много интересного можно узнать!).
То ли просто пойти перечитать, что ли, еще раз, наслаждаясь деталями. Там столько потрясающих персонажей! Доктор Мак Кехт, профессора Маккарти, прекрасная профессор Рианнон, Кервин Квирт. Пока мой личный любимый там персонаж - Тарквиний Змейк (Я решила перепутать его с Тарквинием Гордым, но пока вроде отказалась от этой идеи). Вот скажите, как его можно не любить с чего бесконеыным сарказмом и истинным умением объяснять необъясняемое?!
весьма обширные цитаты- Ваше имя, - кисло сказал Зануцки. - Полное и желательно... э-э... подлинное.
- Луций Тарквиний Серпенс, - ответил Змейк, закидывая ногу на ногу и сплетая пальцы на колене с видом человека, приготовившегося к долгому разговору.
Психологи переглянулись.
- А что такое... в таком случае... э-э... Змейк?
- Калька, - кратко сказал Змейк.
- И вы откликаетесь на эту... м-м... кальку?
- Разумеется, - отвечал Змейк с легким нетерпением.
- Откуда вы происходите?
- Мой род происходит из Этрурии, из области теперешней Тосканы, но мои родители впоследствии переехали в Британию, на окраины империи, и я родился уже в Уэльсе.
- Ваш родной язык?
- В семье говорили по-латыни.
- Профессия вашего отца?
- Ауспиций.
- Это какая-то должность?
- Нет, это специальность. Предсказание будущего по птичьему полету.
- Довольно необычная специальность, а? Можно сказать, редкая, - заметил Зануцки, вновь переглядываясь с коллегами.
- В жреческих кругах не такая уж редкая, - сказал Змейк.
- Когда родился ваш отец?
- В самом конце третьего века.
- Я не ослышался? - переспросил Зануцки. - В конце третьего века? В трехсотом году от Рождества Христова?
- В конце третьего века до Рождества Христова, то есть около двухсотого года по причине обратного отсчета времени.
- Год вашего рождения? - с нескрываемым интересом спросил великий методист.
- Тысяча пятьсот семьдесят девятый.
- Очень странно, - сказал методист, вызвав сдавленные смешки со стороны своих коллег. - Ваши родители, если я правильно понял, родились до нашей эры, вы же - только в конце XVI века?
- Да, я поздний ребенок, - спокойно отвечал Змейк.
- Где вы получили образование?
- В течение семи лет я учился и прислуживал при храме Немезиды, затем продолжил свое образование в Элевсине.
- При храме Немезиды?
- Да, при храме Немезиды в Афинах, в аттическом пригороде Рамнунт.
- Прислуживали?
- Принимал дары от посетителей и поддерживал огонь перед статуей Немезиды с уздой, мечом и бичом.
- Вы хотите сказать, что в шестнадцатом веке в Афинах функционировал храм Немезиды с уздой, мечом и бичом? - внезапно сказал кто-то из наиболее трезво мыслящих членов комиссии.
- Не только в шестнадцатом веке, но и по сей день. Учебные и научные центры такого масштаба неуничтожимы.
- А вот такой вопрос, - вкрадчиво сказал психолог. - Что вы станете делать, если у вас ученик станет вдруг во время урока вставать, ходить по классу, делать что ему вздумается?
- Попрошу отставки, - сказал Змейк.
- ...Я триста лет переживал, что родители узнают обо мне правду и это их убьет! - сказал с отрешенной улыбкой Кервин Квирт.
- Прежде я тоже думал, что правда о характере моих занятий может убить моих родителей, но позднее, взвешивая все привходящие, я понял, что с гораздо большей вероятностью мои родители убьют меня, что вернуло мне совершенное спокойствие и вкус к жизни, - сказал Змейк.
- Счастье - чрезвычайно позднее понятие, введенное просветителями в XVIII веке, одновременно с другими их идеями, которые вы, надеюсь, при всей своей растерянности в состоянии оценивать здраво, - спокойно сказал Змейк. - До эпохи Просвещения мысль о праве каждого человеческого существа на счастье не занимала умы европейцев. Чтобы расставить все точки над i: я получил свое воспитание и образование до начала эпохи Просвещения.
Если эту книга-таки издадут, я точно встану в очередть за экземпляром!