Я человек крайне литературно-терпеливый. Я могу терпеть весьма средний текст, если идея там хорошая. Могу читать очень слабый перевод (осознавая это). Я вообще многое могу простить автору за правильную и хорошую идею. Потому что в голове моей нет текста - а есть образы, и если эти образы становятся достаточно яркими, если персонажи становятся достаточно живыми, если я вдыхаю в них достаточно жизни (я никогда не скуплюсь на то, чтобы оживить их в своей голове), то сам текст блеклеет и я его не вижу. Это не значит, что я не могу оценить владение языком или хороший перевод - наоборот, если ещё и текст соответствует содержанию (что бывает гораааздо реже, чем можно подумать), то это как особо десертный сыр - слова и предложения можно смаковать, перекатывать на языке, перечитывать отдельные моменты просто ради того, как оно написано. Особенно если перевод хороший. Например, у Норы Галь. Каждое предложение - праздник.
Но вообще, я это по себе знаю, в своей время да и сейчас мне нравятся некоторые не шибко хорошо написанные вещи. Я это осознаю и пропускаю через фильтр, если даю кому-то ещё. А ещё я сейчас никогда не читаю фанфики - либо вижу отклонения от стиля оригинала и не могу их вписать в свою картину, либо герои сильно отличаются от уже живущих в моей голове и не срастается.
Так вот я сейчас читаю книгу, автора которой, похоже, буду ненавидеть еще долго. Может, и перевод добавил своего, но все равно - я просто бешусь от её способности запарывать трогательные моменты, опошлять удачные моменты и лепить то, что не нужно туда, куда не надо. Понимаете, мне вроде нравятся герои, они немного ожили внутри меня, но сама книга не-вы-но-си-ма. Как картонку на картонку лепят.
Лирическое отступление: знаете, есть такие детективы Луизы Пенни. Сами детективы не особо запутанные или там чего, но вся книга настолько пропитана любовь к Канадскому захолустью, к этой описываемой деревушке. к вкусной еде, к этому переданному автором уюту и теплу, и главный герой, инспектор Гамаш - такой живой и трогательный, во всем он живой - его отношения и трепетная любовь к жене, его привязанность к своему помощнику, его преданность работе... книга кончается, а тебе хочется ещё, потому что что-то задевает струнки в твоей душе и они звучат какой-то особой мелодией, которой раньше не было.
А тут, в этой книге, которую я читаю... тут какой-то разлаженный оркестр и шкребки по стеклу. Я не знаю, зачем я это делаю, потому что это даже не ради перловки или чисто чтобы поржать. Наверное, я и вправду хочу там найти то, чем она так многим людям нравится, есть же там, наверное, что-то... Самое ужасное, что есть, какой-то рождает отклик, но это как будто ты продираешься через репейник с очень красивыми цветочками. (Репейник очень красиво цветет, на мой взгляд).
А внутри меня сидит критик с холодным сердцем и холодными глазами и устало шепчет: "Не ищи глубины там, где её нет. Не надо давать жизни тому, что картонка и есть, потому что автор на самом деле хочет, чтобы его герои вели себя как пубертатные подростки, и постоянно закатывать постельные сцены".