"С тех пор, как Гуттенберг изобрел печатный станок, молодежь пошла не та. Уткнутся в книгу - никакой духовности.» Никола Флавийский, 1444 г.
А я листаю книгу.
Пустые седые страницы,
На них столько историй,
Что все истории размылись,
Что все истории затерлись,
И сталли совсем пустыми
Седые страницы книги.
Я знаю, уходит время,
Спешит к своему беспределу,
Бежит к своему отрицанью
И я не придаю значенье словам,
Что с красным и белым цветом,
Что с черным и красным солнцем,
Что светит над нашими снами,
Что греет чужие тревоги,
Тревожит заемные фразы,
Всё спит, размякая гулко,
Все сводится к диссонансу,
Чужих осколков печали,
Своих осколков надежды.
Я знаю, что не оставлю
Седые седые страницы,
Мне не оторвать взгляда-
Глаза мои стали смыслом
Чужой исписанной книги.
Изгорбив плечами время,
Согнувшись перед значеньем
Минут, утешающих сладкой
Забытой на дне отравой,
Чему я уже не верю,
Но всё-таки я читаю.
Никто не перегнётся
Через плечо и увидит,
Что мысли блуждают в книгах,
Что сердце рвется на волю.
Я просто читаю книгу-
Свой собственный плащ-неведимку,
Быть может, не верить в чудо-
Сильнее, чем в него верить.
И ласково трогает ветер
Страницы седой книги...