Собственно, одна из насущнейших проблем лингвистики нынешнего - это малые языки. Языки, которые стремительно, по ряду причин (таких как, гос. политика, непрестижность языка, старение носителей, малое число носителей и пр.) вымирают и скоро совсем вымрут. Задача лингвистики, если уж не спасти такие языки, так хоть зафиксировать их состояние. Вот был язык такой и было в нем такое. Корпуса текстов языка, описание и много всего разного.
Ситуация в России с такими языками довольно грустная. По очень простой причине. До 17 года большая часть населения России была неграмотной, более того, говорила на своих языках. И языки эти были вполне себе бесписьменные. Просто нужды не было. А поскольку тогда люди еще и большую часть своей жизни жили в одной деревне и никуда особо не разъезжались, то язык прекрасно передавался детям, и даже бесписьменный сохранялся. Тут надо оговорить момент, если появляется поколение, для которого такой малый язык перестает быть языком бытового общения, то есть, родители говорят, а дети уже нет - то велика вероятность, очень велика, что язык умрет. Так вот, вернемся к революции и СССР. При СССР ввели политику просвещения населения. А как просвещать неграмотных, да еще и не говорящих по-русски. Как донести до их, собственно, идеологическую составляющую? Был задуман вполне себе оперативный план, над которым работали многие тогдашние крупные лингвисты. Бесписьменным языкам придумывалась письменность, издавали буквари. Потом детей отправляли в школы, где в начальных классах их учили по этим букварям письму на родном языке, а в старших кассах уже обучали русскому и вели все предметы на русском. Доносили идеи партии и правительства. Появилось поколения, для которого языком общения стал русский. А потом все буквари национального языка изъяли, их создателей расстреляли, много где еще и запретили говорить на таких языках в общественных местах. И все. Страна сплочена единым языком, старые языки вымирают.
Сейчас, конечно, прилагается какие-то попытки возрождения и спасения, но большинство говорящих- это бабушки в очень глухих деревнях, куда еще доехать надо.
Так вот, занимаются этим делом полевые лингвисты. Именно они едут в лингвистические экспедиции - изучать языки, причем не всегда они эти языки вообще знают, потому что далеко не все языки толком описаны. И даже если есть грамматика такого языка, то не факт, что там нет ошибок. Собственно, есть несколько ситуаций - хорошо, когда у лингвиста и источника есть общий язык для разговора. И этот язык родной для лингвиста и, скажем, второй для опрашиваемого. Бывает, что и лингвисту, и информанту приходится общаться на каком-нибудь третьем языке, если не через переводчика.
Итак, как работает лингвист. Прежде чем он едет в экспедицию, он должен сформулировать гипотезу. И либо подтвердить ее, либо опровергнуть. Потом, с уже готовой гипотезой он едет в поле. Там он старается составить корпус текстов. То есть, он записывает на диктофон, например, рассказ какой-нибудь бабушки. Потом эту запись он переводит в фонетическую транскрипцию. Моя преподавательница Татьяна Борисовна говорила, что потом эту транскрипцию она читала опять информантке, та ее поправляла, и так до тех пор, пока бабушка ей не говорила, что все правильно. Потом Татьяна Борисовна записывала морфофонетическую транскрипцию, там она старалась учесть все возможные редукции, то есть то, что может опускаться в беглой речи. Потом она записывала пословный, это очень важно (!), пословный перевод, чтобы можно было выделить морфемы. Потом она размечала текст, выделяла морфемные показатели. Потом уже записывался литературный перевод текста. С таким корпусом можно уже работать другим лингвистам, например, типологам. Но не все, что есть в самом языке, может проявиться в таких текстах. Поэтому лингвисты еще и составят дополнительные опросники. Просят перевести некоторые предложения на язык. Все это подробно записывается и обрабатывается потом. Собственно, это уже материал, с которым лингвист работает по возвращению из экспедиции. Дальше лингвист либо подтверждает, либо опровергает свою гипотезу.
Надо еще понимать, что носитель языка и лингвист абсолютно по-разному смотрят на язык. То, что может увидеть лингвист, может быть абсолютно неочевидно для носителя. Носитель говорит на языке, а не анализирует его. Многие об этом забывают. Татьяна Борисовна рассказывала, что когда-то давно, еще в юности, в одной из таких экспедиций, один из студентов поразил ее тем, что не смотря на строгие рекомендации преподавателей не спрашивать про падеж, категории и пр, спросил у какой-то местной бабушки "А вот какие представления включает в себя..."
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79926311.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79926311.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79904773.png)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79866779.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79866660.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79838958.jpg)
![](http://static.diary.ru/userdir/3/3/2/8/332804/79836283.jpg)